16.04 2005 16-20
Тема: ОЧЕНЬ СМЕШНАЯ ИСТОРИЯ.
Сейчас я расскажу Тебе очень смешную заполярную историю.
Вообще-то она как бы трагикомическая, но комического в ней
неизмеримо больше. 
Стало быть – так… В Заполярье я попала по двум причинам.
Во-первых у меня с детства осталась какая-то смутная мечта
о Севере под влиянием любимого романа о Двух Капитанах.
А во-вторых я перед этим 3 месяца проработала в Ярославской филармонии по
приглашению тогдашнего директора, которому напел о моих талантах тогдашний
музыковед А.Н.Ицков.
Алла моя уже отправилась в Казань на учёбу. Юры ещё не существовало в природе и,
поработав 3 месяца , я выяснила целый ряд печальных обстоятельств:
- с одной стороны мне очень понравился город, особенно Волга, на которой я
выросла с детства,
- но с другой стороны я выяснила, что при том бардаке, что царил в Ярославской
филармонии практически всегда, за исключением кратких периодов, мне дочь свою не
поднять, ибо больше половины концертов, на которые мы ездили по ярославским
весям, безнадёжно слетали.
И тут как раз в газете "Советская культура" появилось объявление, что в
Мурманске отрывается первая в мире Заполярная филармония. Меня это устроило,
особенно по части первой в мире, и я тут же написала письмо и получила
приглашение на прослушивание. Ну, как ты догадываешься, никаких прослушиваний к тому времени я
не боялась и отправилась.
Слушали меня три тётки и какой-то мужик.
Одна из тёток оказалась директрисой и мне понравилась.
Мужик был весьма сомнительный. В процессе выяснилось, что его прислали из Москвы
после годичных высших режиссёрских курсов, куда обычно попадали люди с
отсутствием специальности и сомнительным образованием, например Института
Культуры.(Или как было принято его называть Институт культуры и отдыха).
Ну. худрук продержался недолго, Вера Михайловна его быстренько заменила.
Я, честно признаться, даже не помню как его звали. Но вот то, что она приобрела взамен – было НЕЧТО!
Вообще Вера была тёткой чрезвычайно симпатичной и я до сих пор её вспоминаю исключительно тепло. У неё было всего 2 недостатка:
1) она понятия не имела что такое филармония и как она
должна существовать,
2) ей очень мешала Высшая Школа профдвижения, которую она закончила и где
сложилось убеждение, что артисты должны «выступать», а она и администраторы
должны «руководить».
В том, что и артисты могут кое-что понимать в филармонической работе помимо своей специальности мне её убедить не удалось, к сожалению. А нужно сказать, что ещё «до того», после всесоюзной аттестации, каковой мы подвергались каждые 5 лет, мне предлагали в министерстве возглавить на выбор с десяток филармоний и я сказала, что мне это неинтересно, на что симпатичнейшая инспекторша сказала коронную фразу:
«Ну вот. всё у нас потому так идёт, что тот кто может – тот
не хочет, а тот, кто хочет – тот не может!»
Фраза была достаточно двусмысленной,
но абсолютно провидческой .Она-то имела в виду исключительно филармонии, но, как
оказалось, эту фразу можно было распространить на всю страну…
Словом, сосуществовали мы вполне мирно, работа мне очень нравилась, в ней меня
никоим образом не притесняли, квартиру она мне выбила аж на Ленинском проспекте
месяца через 3-4, что по мурманским понятиям было делом чрезвычайным, там
капитаны стояли в очереди по 20 лет.
Особенно же отлично стало, когда мой старый друг Владимир Тонха по моей просьбе
прислал к нам по распределению блестящий молодёжный струнный квартет. 1-й
скрипач был молодой человек после аспирантуры, а остальные трое – великолепные
девки. талантливые. живые, остроумные.
И вот тут как раз наступил момент, когда у старого худрука
закончился договор и Вера решила завести нового. Звали его Владимир Васильевич
Нагорный и было ему от роду лет 26-27.
Он закончил Ленинградскую консерваторию по классу баяна, но по линии, как
утверждали злые языки, Комитета ВЛКСМ. Словом, с баяном у него явно не сложилось
и на первом же представлении на телевидении он начал валять такого. что
телевизионщикам пришлось отключать звук и извиняться за сбой по «техническим
причинам».
Словом. для руководителя это было самое то и его немедленно спихнули из музучилища, куда он приехал по распределению, к нам в руководители…
Должность худрука (или ХУДУРКА), как его немедленно окрестил мой скрипач-квартетчик, он воспринял весьма специфически – решил, что отныне он обязан, как руководитель, учить пианистов играть на рояле, скрипачей – на скрипке, вокалистов – петь, ну а музыковедов – читать лекции.
Первое, что он потребовал от меня,- это сдавать ему полный напечатанный текст лекций, которые он будет «принимать», на что я вполне деликатно сообщила, что это нонсенс и что меня учили никогда не зазубривать писаный текст. Впрямую наезжать на меня он опасался, зная отношение директрисы, но жаловаться бегал постоянно.
С квартетом было хуже. И потому, что они были моложе его
или, как 1-й скрипач –его ровесниками. Словом, закончилось это тем, что
руководитель квартета его послал прямым текстом, швырнул заявление и уехал
преподавать в Петрозаводскую консерваторию.
Потом вышла замуж и уехала в Москву вторая скрипачка и мы остались втроём .
Те, что ты видишь на фотографии в трио. При этом, скрипачка казахского вида до того сидела с альтом, хотя закончила Гнесинку именно как скрипачка, к тому же у Спивакова. Она в квартете была самой талантливой. Этот худурок, чтобы кем-то всё же руководить, уговорил жену нашего певца, скромную девочку, закончившую минскую консерваторию как ТЕОРЕТИК, (а это совсем другая специфика) поступить вторым лектором.
Боже, как она мучилась и как мне было жалко и её, и детей. ( У него хватило сообразительности на взрослые площадки её не выпускать!) Бедная девочка выписывала из разных учебников тексты. заучивала их и, спотыкаясь и волнуясь, что-то там мямлила.
А дурак, наслаждаясь своей властью, с видом знатока заявлял:
«Ну что ж! Надо ещё поработать, расширить и углубить!»
Меня он стал приглашать в качестве консультанта и, когда она уходила расширять и углублять, спрашивал: «Ну как?», на что мне приходилось говорить, что девочке надо менять профессию. т.к. это ей не дано.
А он язвительно замечал: «Какой вы недоброжелательный человек. Светлана Валеевна! Конечно, у Вас ОПЫТ, но Вы вспомните, как Вы начинали!» ( Можно подумать, что он при этом присутствовал!)
На что я всегда отвечала, что именно потому , что я помню как я начинала, я и считаю, что нечего девочке морочить голову.
История закончилась весьма банально : они уехали оба,. хотя муж её был очень неплохим певцом, я с ним с удовольствием занималась, когда он был в моей группе, к тому же Вера и им выбила квартиру, которую филармония потеряла.
Так мы и сосуществовали до тех пор, пока однажды у меня на его вопрос уж не помню по какому поводу. вырвалось абсолютно без «задней мысли»:
« Я бы на Вашем месте поступила так то…»…
А он вдруг побагровел и выговорил : « Вы пока ещё не на
моём месте» 
Я сначала обалдела, поскольку ничего подобного не имела в виду, потом разозлилась, поскольку мне уже давно надоели его придирки и сплетни, и хлестнула его как плетью:
«На Ваше место не претендую, но если бы захотела, могла бы
быть в любую минуту.
А вот Вы на моём – никогда!»
И ушла, хлопнув дверью.
Работать с ним после этого стало совсем невозможно и мой ансамбль решил писать на него жалобу в Обл.управление культуры. Я их очень отговаривала, сказала. что в любом случае это будет воспринято как моя инициатива, но они меня не послушались. Сходили, поговорили и ,как ни странно, начальник к ним прислушался и обещал его куда-нибудь передвинуть (он же был номенклатурой!).
Но тут неожиданно взбрыкнула Вера. Обиделась. что ребята пошли через её голову и ,кажется, заподозрила, что по моей инициативе .Не уверена, но мне так кажется. Заподозрила в предательстве, хотя уж чем-чем, а этим не грешила никогда. Словом, когда был подготовлен приказ о его увольнении, она неожиданно подала заявление о выходе на пенсию (ей только что стукнул полтинник) и уехала в Углич к матери.
Мы её с Юрой здесь разыскали. Она долго со мной обнималась,
причитая «Ты ж моя любимая, ты ж моя хорошая!» Посидели. поболтали, подвыпили и
я её спросила. зачем она так поступила.
Она ответила, что сама не знает, но когда бывает в Мурманске, мимо филармонии
проходить не может, плачет…
Вот так. Хорошие люди уходят сами, а всё дерьмо не выгонишь никакими силами.
Итак, худурок остался. А вместо Веры пришло партийное чудовище,
которое с
треском и скандалом выгнали из секретарей ГК г.Кандалакши после подвала в
«Правде», за то, что она травила старейшую заслуженную учительницу в угоду
другой – жене 1 секретаря кандалакшского ГК.
1 секретаря от скандала забрали в Мурманск на должность заместителя
Облисполкома.
А чудовище он пристроил на место директора филармонии, которое оказалось
вакантным… ( конец 1 серии и длительный перекур)
Это была серия как бы трагическая, а вся комедия – во второй.
Постараюсь сегодня же и закончить.
Время в пути 2 часа 35 минут.
(продолжение ниже)